---

раздел "Статьи западных экономистов"

К пониманию переходной экономики

Маршалл Поумер, Институт макроэкономической политики

Экономическая наука современной России № 2, 1999 г.

Рассмотрена модель конкурентного равновесия и подвергается критике неправильное ее употребление для оправдания методов шоковой терапии. Моделью конкурентного равновесия устанавливаются три ключевых элемента рыночной системы: цены, сбыт и максимизация прибыли. Для подведения логической базы под разумную программу «переформирования» проводится сравнение каждого из этих элементов с соответствующими компонентами советской командной экономики, при этом автор фокусирует внимание на макроэкономических условиях и рассматривает институциональную среду. Последняя часть статьи представляет простую эмпирическую модель, в которой на первый план выдвигаются требующие особой заботы характерные специфические черты российской экономики.

Экономическая ортодоксия и радикальная реформа

Все экономисты-теоретики, к добру или к несчастью, находятся под влиянием одной парадигмы: модели конкурентного равновесия. Образуя фундамент «неоклассической политэкономии», эта модель формализует «невидимую руку» Адама Смита. Она якобы показывает, что свободный рынок, предоставляя индивидуумам делать то, что для них самих лучше всего, автоматически создает материальное изобилие.

В соответствии с неоклассической парадигмой любая экономика - это по сути дела множество фирм и хозяйств, взаимодействующих через рынок. Здесь государственному управлению определенной роли не отводится. Конкуренция, использующая прибыль в качестве побудительного мотива, заставляет производителей реагировать на предпочтения потребителей. Цены направляют потребителей и производителей в сторону минимизации использования тех ресурсов, которые более всего нужно экономить. В дополнение к этому цены немедленно, полностью и гарантировано подгоняются друг к другу для обеспечения равновесия между спросом и предложением на всех рынках, при этом предполагается, что все ресурсы утилизованы и ничего не потрачено впустую. Однако, как показывается ниже, материальное изобилие максимизируется только в смысле «оптимума Паре-то», то есть невозможно сделать кому-либо лучше без того, чтобы не сделать кому-то хуже.

Поверхностное применение к переходной экономике модели конкурентного равновесия подразумевает, что переход к рыночной системе - это просто устранение вмешательства государственного управления. Для выдавливания госуправления из экономики существуют три основных действия: (1) либерализация - прекращение контроля за ценами и устранение препятствий международной торговле и перетоку капиталов; (2) приватизация - передача государственного имущества частным собственникам; (3) стабилизация - упрочение валютного курса, прежде всего за счет прекращения субсидий и урезания затрат на социальные нужды.

Российские реформаторы провели эти действия стремительно, не обращая внимания на отсутствие рыночной инфраструктуры и не считаясь с экономическими и социальными разрушениями. В результате была реализована программа опрометчивой либерализации, непродуманной приватизации и ограниченной стабилизации. Более того, эти действия рассматривались вообще вне связи с чем бы то ни было. Они были осуществлены в той мере, насколько позволили обстоятельства, но все же было решено, что уже можно объявить о том, что идеалы свободного рынка достигнуты. Либерализация осуществляется через устранение государственного управления, стабилизация совершается посредством редуцирования федерального бюджета, а успех приватизации зависит от обстоятельств, при которых происходит передача госсобственности в частные руки. Будучи до этого ответственным за все, государство внезапно переложило на частный сектор всю полноту ответственности за социальные нужды, включая жилищное хозяйство, охрану собственности, коммуникации, перевозки, образование и здравоохранение.

Спешная либерализация, повлекшая за собой радикальный сдвиг в ценовой структуре и внезапное введение конкуренции с заграницей, потрясла российскую промышленность. Раздув распространившуюся повсеместно коррупцию, узколобо задуманная стабилизация сделала позволительными невыплаты зарплат государственным служащим. Непродуманная приватизация передала имущество по сути процветающей страны в руки коррумпированной политически мощной элиты.

Была надежда, что успешные экономические перемены могут быть достигнуты простым роспуском старой системы. Но спокойная уверенность в том, что за неудачами предприятий автоматически последует перераспределение ресурсов в пользу тех, кто использует их более продуктивно, оказалась ошибочной. Особенно суровым был крах в производстве потребительских товаров, опровергший западные прогнозы о том, что этот сектор мог бы быть избавлен от забот посредством демилитаризации. Более тревожным фактором для русских аналитиков стали потери технологического потенциала и превращение России в сырьевой придаток Запада.

Существенные элементы рыночной системы

Модель конкурентного равновесия ясно определяет три составных компоненты в действии рыночной экономики:
(1) цены, определяемые рынком,
(2) конкурентная торговля,
(3) максимизация прибыли.

В модели свободного рынка эти три элемента гарантируют эффективное действие экономики, позволяя ей функционировать в целом без государственного управления. При советской системе централизованного управления государство, напротив, было прямо и недвусмысленно ответственно за функционирование экономики.

Параллельно трем базовым компонентам рыночной системы соответственно существовали три базовых элемента советской командной системы:
(1) цены, устанавливаемые государством,
(2) государственный надзор за администрацией предприятий и ее действиями,
(3) координация производства и капиталовложений посредством центрального плана.

Таким образом, существуют три дихотомии: рыночные цены против цен, устанавливаемых государством; рыночная дисциплина против государственного надзора; максимизация прибыли против производства в соответствии с центральным планом.

Применение шоковой терапии вызвало внезапное разрушение элементов командной системы. При этом ожидалось, что соответствующие элементы рыночной системы возникнут на их месте как бы сами собой. С позиции неоклассической перспективы, провал, случившийся здесь, может быть отнесен на счет государственного вмешательства, включая нежелание парламента поддерживать достаточно строгую версию шоковой терапии. Однако возможен и альтернативный взгляд: расхождения между советской системой и идеализированной рыночной системой следовало уменьшать более обдуманно, при активной роли государства. Более того, идеализированные компоненты рыночной системы только частично применимы к реалиям нашего мира. Жизнеспособная же рыночная система непременно включает в себя и те и другие элементы, принадлежащие и к системе свободного рынка и к командной системе. Вопрос в том, до какой степени и каким образом государство должно было бы оказывать влияние на решения, принимаемые собственниками (и менеджерами) касательно цен и производства.

Цены

Разумно установленные цены - это sine qua non (лат., «непременное условие» -прим. перев.) любой рыночной системы. Однако не всегда необходимо и не всегда предпочтительно, чтобы цены определялись исключительно рынком.

В годы советской эры цены были непоколебимы и плохо отражали экономические реалии. Их главной функцией было удовлетворение нужд плановиков из центра, чьей главной и отвергающей все остальное заботой было выполнение производственных квот. Цены определяли, сколько предприятия потратят на свои производственные издержки и что они получат за выпущенную продукцию, однако итоги хозяйственной деятельности оставались неясными до тех пор, пока не будут установлены точно бюджетные ограничения на величину капиталовложений. Цены на продовольственные товары и жилье, являвшиеся предметом социальной политики, устанавливались намного ниже реальной стоимости. Энергетические цены удерживались на чрезвычайно низком уровне по сравнению с мировыми стандартами, что явилось отражением усилий по отвлечению ресурсов в военно-промышленный комплекс.

Повышение самостоятельности предприятий, происшедшее накануне развала Советского Союза без каких-либо изменений цен, привело к распространившимся повсюду нехваткам. Внезапное устранение контроля за ценами в январе 1992 года обещало быстрое наведение порядка. Товары снова появились на полках магазинов, но повышение цен было чудовищным. Освобождение цен принесло бы большую пользу, если бы сперва были предприняты стабилизационные меры. Большой дефицит государственного бюджета, этот главный инфляционный фактор, следовало уменьшить. «Рублевый навес» (большие депозиты личных сбережений) мог бы быть трансформирован посредством принудительного обращения крупных сбережений в долгосрочные государственные долговые обязательства. Были нужны механизмы для наблюдения за ценами, которые устанавливали предприятия, пользуясь значительными правами, предоставленными рынком. Радикальные перемены в структуре цен явились сами по себе разрушительным шоком для экономики. Подтягивание цен к мировому уровню потрясло промышленность, которая действовала на основе технологий, рассчитанных на другую структуру цен. Пострадали государственные доходы, поскольку поток прибылей промышленности, прежде текший в казну, решительно сократился. На какое-то время рост цен следовало ограничить посредством государственного контроля. Если бы это было сделано, то можно было бы проводить политику по ликвидации рублевого навеса, усилению конкуренции и сокращению дефицита госбюджета.

Политика, касающаяся энергетических цен, остается рискованной. В течение начального периода радикальных реформ здесь было несколько ограничений, и пошлина на экспорт энергии (впоследствии отмененная под давлением МВФ) временно удерживала внутренние энергетические цены на уровне ниже мировых. Но крутой рост энергетических цен произвел опустошительный эффект в промышленности и сельском хозяйстве. В то время как сокращение внутреннего потребления расширило экспортные возможности, доходы потекли в руки богатой элиты. В результате приватизации, сопровождавшейся растущей криминализацией и отсутствием эффективных регламентации и налогообложения, надежного механизма овладения государством поступлениями от экспорта национальных природных богатств более не существует.

Не говоря о преимуществах постепенного изменения ценовой структуры, имеются и другие основания для выборочного контроля цен. Монополии, которые не сталкиваются с контролем цен, безусловно предпочтут повышение цен количественному росту производства. Регламентация цен является решающей, когда касается монопольного удовлетворения основных потребностей. В течение какого-то времени контроль цен может быть практическим инструментом социальной и промышленной политики. Субсидии по своей сути являются предпочтительными на том основании, что контроль цен не поощряет предложение и стимулирует активность черного рынка; однако при отсутствии эффективной и непредвзятой администрации субсидии могут быть попросту разворованы.

Конкурентные рынки

Конкуренция порождает эффективность и является основой рыночного ценообразования. Плотность рынка, степень конкуренции, имеющей место в любой экономике, может быть оценена двумя измерителями. Плотность рынка низка, если на нем недостает свободно действующих продавцов, или если определенное множество продуктов появляется на нем спорадически либо отсутствует вовсе.

Советская экономика, хотя и не была рыночной, но могла быть описана как имеющая низкую рыночную плотность. Большинство продукции поставлялось монополиями, и только ограниченный круг товаров был общедоступен. Здесь не было оптовых торговцев или других легальных рыночных посредников. В наличии оказался только «черный рынок», который был в состоянии вылечивать незапланированные дефициты. С шоковой терапией были связаны надежды, что конкурентные рынки появятся сразу же после того, как расцветут вновь приватизированные предприятия и на сцену выйдут зарубежные конкуренты. Вместо этого раскалывание монополий на части и прекращение централизованного планирования перерезало каналы снабжения, сократило экономическую активность и усилило криминальный контроль за рынками.

Правительству нужно было бы обуздать новые антиконкурентные структуры, которые сейчас возглавляются завязанными в политике банками. Особенно важно оградить тылы оптовиков и комиссионеров от просачивания в них мафии. До тех пор пока рыночная плотность недостаточна, государство должно продолжать гарантировать нормированное возмещение производственных затрат и, при нужде, предоставление потребительских товаров первой необходимости.

Говоря более общо, прибыльная деятельность поощряет к долгосрочному мышлению и отбивает охоту к вывозу капитала за границу и чрезмерной спекуляции. В частности, решающим для развития ответственного финансового посредничества является льготный капитал.

Рыночная конкуренция, включающая угрозу банкротства, конечно, предпочтительнее государственных санкций. Но конкурентные рынки не появляются мгновенно, и большинству рынков еще далеко до идеала совершенной конкуренции.

Государственное вмешательство целесообразно в случаях, когда необходимо создать соответствующую степень конкуренции. В неотложных ситуациях оно несет ответственность за дополнительные затраты или за обеспечение поставок крайне необходимых товаров иным образом. Как отмечается в следующем разделе, выборочное регулирование является решающим для того, чтобы направить поведение предпринимателей и менеджеров в социально позитивное русло.

Максимизация прибыли

В стремлении повысить эффективность и ускорить технологический прогресс, начиная с шестидесятых годов в советскую экономическую систему было введено понятие прибыли. Но максимизация прибылей была абсолютно второстепенной задачей по отношению к выполнению плановых заданий (Brus & Laski, 1989). При отсутствии цен, определяемых конкурентными рынками, введение прибыли в качестве вспомогательного показателя ослабляло командную систему и способствовало дальнейшему замедлению экономического роста.

Провал советских реформ такого рода демонстрирует необходимость подлинной децентрализации для предприятий, стремящихся к максимизации прибыли и производящих самостоятельный выбор на основе сигналов, подаваемых рыночными ценами. Но как бы это ни было соблазнительно для общества, расплачивающегося за тоталитаризм, все же очень важно не делать упрощенческих заключений о том, что надлежащим функционированием рыночной экономики государство может заниматься от случая к случаю. Неумеренная погоня за прибылью не гарантирует, что социальные нужды будут удовлетворяться, что человеческие и материальные ресурсы будут оставлены без дела и капиталовложения продолжатся.

Поскольку конкурентные рынки не дают автоматической гарантии того, что максимизация прибыли будет служить общественным интересам, нужда в регулировании остается. (Подумайте о враче, делающем не нужную для своего пациента, но доходную для себя операцию.) Что особенно важно для России, так это то, что ее плохо регулируемые банки могут погубить всю ее экономику целиком. Если не ввести ограничительных мер, банки могут пойти на высокий спекулятивный риск или даже допустить растрату и таким образом не только затруднить финансовое посредничество, но также поставить под угрозу всю платежную систему нации.

Несмотря на приватизацию, максимизация прибылей остается второстепенной задачей предприятий. Преступления чиновников и проникновение мафии в экономику привели к расхищению имущества и растратам, при этом хозяйственные руководители получили безусловный приоритет в деле наращивания принадлежащей им собственности и расширения своих властных полномочий (Blasi, 1997). Рентабельность предприятий "входит в противоречие со стремлениями их руководства скупить акции рабочих и служащих по минимальным ценам. В то время как на многих предприятиях приватизация дала рабочим значительные доли собственности, руководители продолжили дорогостоящую патерналистскую практику и сохранили на предприятиях непроизводительных работников (Standing, 1996). Большая численность рабочей силы, раздутая излишней занятостью, создала основание для получения субсидий и других уступок ad hoc, таких как терпимость государства к неплатежам и бартеру.

При отсутствии конкуренции имеется нужда в серьезном влиянии государства на поведение предприятий. Как говорилось ранее относительно контроля за ценами, неуправляемая максимизация прибыли монополий однозначно деструктивна, особенно в случае максимизирующей свою прибыль инфраструктуры (транспорт, телекоммуникации и коммунальное хозяйство), что сдерживает обеспечение основных отраслей. Предоставление субсидий также неизбежно должно сопровождаться строгим регулированием, поскольку они подрывают конкуренцию и в скрытой форме позволяют бесполезным предприятиям истощать государственные ресурсы. Наконец, нет сомнения в том, что какое-то время значительная часть собственности неизбежно будет оставаться в руках государства.

Для иллюстрации наивности предположения о том, что приватизация и максимизация прибыли могли бы автоматически принести благоденствие нации, вспомним пример с Газпромом, одним из приватизированных предприятий, которое контролирует большую часть природных запасов природного газа России. В то время как Газпром возглавляет список предприятий -должников по уплате налогов, его генеральный директор, едва ли бывший богачом в советскую эру, в 1998 г. был включен в Форбсовский список миллиардеров. Для того, чтобы посредством налогообложения завладеть прибылью от ископаемых богатств России на благо страны в целом, требуется полная открытость и строгий государственный контроль.

За пределами парадигмы конкурентного равновесия

Выходя за пределы проблемы разрыва между идеалом и фактически существующей экономикой, мы сейчас рассмотрим некоторые фундаментальные ограничения неоклассической парадигмы. Каждое из них дает дополнительные основания для расширения пределов государственного вмешательства в российскую экономику.

Во-первых, традиционная парадигма в значительной мере игнорирует распределение доходов и материальных ценностей. Даваемое ею теоретическое доказательство превосходства рыночной системы полагается на определение оптимальности по Па-рето, которое не принимает в расчет распределение. Общество, в котором многие погибают от голода, может быть таким образом ранжировано более высоко, чем то, в котором нет ни одного бедного. Фундаментальная теорема неоклассической политэкономии исходит из того, что уже первичное распределение богатств и талантов может гарантировать и оптимальную эффективность, и справедливое распределение. Но это понятие о первичном распределении имеет небольшое практическое значение. Оно определено в терминах модели с отдельно взятым периодом времени, и таким образом имеет мало смысла в мире, который продолжает эволюционировать.

Во-вторых, парадигма игнорирует проблему замены одной системы другой. Как подчеркнул Эрроу, модель конкурентного равновесия не обращается ко времени. Кляйн отмечает, что балансовое решение статической модели конкурентного равновесия в меньшей мере относится к переходному периоду, чем плохо понятная «динамика дисбаланса». Как замечает профессор Тобин, пригодность модели также снижается из-за чрезвычайных по своей величине экономических перераспределений, требуемых для успешного переходного периода.

В-третьих, в парадигме невразумительна ситуация, в которой существует и действует экономика. В соответствии с парадигмой экономическая активность обусловливается свойствами индивидуумов - вкусами (потребностями и желаниями), технологией (возможностями экономических агентов) и обеспеченностью (ресурсы в собственности экономических агентов). Но функционирования рыночной системы в большей степени определяется ситуационными факторами, нежели индивидуалистическими. Если государство создает позитивную экономическую ситуацию, рыночная система будет давать благоприятные результаты.

В свете макроэкономики

Макроэкономическая стабилизация, делающая российский рубль стабильной валютой, стала центром экономической политики в то же время, когда были возведены два других столпа радикальной реформы (внезапная либерализация и спешная приватизация). В результате действия стабилизационной программы после 1995 года инфляция устойчиво снижалась. С середины 1997 года она более не представляла серьезной проблемы, и ВНП начал слегка расти, впервые со времени распада Советского Союза. Макроэкономическая стабилизация навязчиво рекламировалась как важнейший последний шаг в создании здоровой рыночной экономики. Но достижения оказались иллюзорными, когда 17 августа 1998 года рубль был внезапно девальвирован и страна отказалась от уплаты своих долгов.

Стабилизационная программа была продумана кое-как. Кроме пренебрежения распределительными и институциональными надобностями, она ушла от рассмотрения важных макроэкономических вопросов. Главной целью было быстро остановить инфляцию.

Элементами программы, приобретшими первостепенное значение, стали урезание государственных расходов, ликвидация сеньоража и гарантирование обменного валютного курса. Соответственно требованиям МВФ особое значение было придано разработке именно таких льгот, которые бы получили одобрение финансистов. С них предварительно была взята клятва, что они будут управлять либо обузданием оттока, либо ограничением притока нестабильного краткосрочного капитала. Была поставлена цель сократить премию за риск на финансовых рынках, привлечь зарубежные фонды и побудить российскую элиту репатриировать ликвидное имущество, спрятанное за рубежом. Вместо этого чрезмерные процентные ставки и завышенный курс рубля подавляли реальный сектор экономики, чем в конце концов была создана невыносимая нагрузка на государственные финансы.

Стабилизационная программа отражала монетаристские взгляды. Твердо придерживаясь неоклассических теоретических допущений об экономическом равновесии, монетаризм логически обосновывает пренебрежение к безработице, неполной занятости и незагруженным производственным мощностям. В противоположность этому, кейнсианский взгляд на недостаточный совокупный спрос, будучи расширенным, дает возможность постичь сущность сжатия российской экономики и проблемы ее недогрузки.

Макроэкономика переходного периода

Шоковые воздействия на экономику, если они достаточно сильны, вызывают реверберации, которые подавляют сигналы автоматического саморегулирования. Начиная с конца восьмидесятых годов, совокупный спрос сократился в связи с потерей ранее полностью контролировавшихся рынков, таких, например, как сбросившие путы Советского торгового блока - Совета Экономической Взаимопомощи. Следующий удар по спросу был нанесен развалом Советского Союза в 1991 году. Быстрая либерализация и приватизация завершили эту серию. К тому же были круто срезаны военные и социальные расходы, а капиталовложения оказались близки к краху. Совокупный спрос был сбит с толку внезапным открытием экономики. Устойчивая высокая оценка реальной стоимости рубля предоставила большие возможности для импорта и понизила конкурентоспособность российской продукции и дома, и за рубежом.

Приватизационная программа и распространившиеся повсюду задержки заработной платы сконцентрировали покупательную способность у элиты, охочей до привозной роскоши. Утечка капиталов, включая накопление иностранной валюты, в дальнейшем задушила спрос на отечественные товары; вместо того7 чтобы использовать прибыли для реинвестирования, для модернизации российской промышленности, фирмы и индивидуумы предпочли аккумуляцию иностранных активов.

Нужда в сведении баланса между снижением деловой активности и отклонениями совокупного спроса усилилась из-за ограниченного потенциала экономического роста. В хорошо устроенной рыночной системе рынки для отдельных товаров и услуг поддерживают процесс появления и расширения других рынков. Тот факт, что Россия не имела зрелой рыночной системы, мешает ее экономике расти и набирать силу. Процесс дополнительного роста деловой активности имеет решающее значение для российской экономики из-за необходимости уменьшать производство вооружений и сворачивать устаревшие мощности. Градуалистский подход, принимающий в расчет взаимозависимость экономической активности на рынках различной продукции, помог бы избежать крутого падения спроса на российские товары (Murrell, 1993).

Неудача в деле поддержания спроса на отечественные товары согласовывалась с неоклассическим предубеждением к любому государственному воздействию. Еще одним фактором явилось ограниченное понимание причин инфляции. Вероятно, бурная инфляция была доказательством того, что совокупный спрос уже превысил производственные мощности. Будучи сложным феноменом, инфляция вызывалась причинами, лежащими как со стороны предложения, так и со стороны спроса, и имела тенденцию к самоувековечиванию.

Первоначальное утроение цен в январе 1992 года может быть приписано чрезмерному совокупному спросу. В то время нехватки были предельно острыми потому, что рыночная система была введена, а цены отпущены на свободу не были. Кроме того, происходило экстенсивное накопление, которое было не только реакцией на растущие дефициты, но также ответом на предварительное объявление о том, что контроль за ценами может быть снят. В течение нескольких месяцев, при темпах роста заработной платы вдвое меньших, чем рост потребительских цен, спрос круто упал и инфляция начала убывать. Центральный банк отозвался на распространившуюся среди промышленных предприятий неплатежеспособность и возрастание невыплат заработной платы предоставлением больших количеств займов по отрицательным реальным процентным ставкам. Последовавшее воскрешение совокупного спроса в сочетании с факторами взвинчивания цен и ограничениями предложения подталкивало экономику обратно к гиперинфляции.

Давление на цены было суровым из-за сдвигов в ценообразовании, связанных со сближением производственных затрат с мировым уровнем. Остались некоторые попытки контролировать энергетические цены, но прирост издержек на производство энергии и сырьевых материалов все же вызвал чрезмерное повышение цен на конечную продукцию. Даже в здоровой рыночной экономике без избыточного совокупного спроса инфляция стремится увековечить себя в силу устойчивости инфляционных ожиданий. Кроме этого, существует тенденция превращения каждого увеличения цен в причину следующего в рамках единого ступенчатого процесса взвинчивания цен.

Сокращение предложения также имеет инфляционный характер. Крах советского торгового блока, развал Советского Союза и отмена централизованного планирования - все это вместе и в отдельности сыграло свою роль в разрушении каналов снабжения. Факторами, препятствующими росту предложения, стали также господство монополий и вмешательство криминала. Влияние каждого из этих трех факторов, часто действовавших вместе, привело к распространяющимся нехваткам.

В давно существующих благополучных рыночных системах рост цен стимулирует предложение, что, в свою очередь, действует в сторону понижения давления на цены. Это мало похоже на то, что действительно происходит в России. Те же самые факторы, которые могут привести предложение к падению - перекрытые каналы поставок, монополии, криминальный контроль - похоже, с таким же успехом препятствуют способности предложения реагировать на увеличение цен. Более того, когда деловые круги и потребители опасаются падения предложения, рост цен провоцирует повышательные сдвиги в спросе. Если инфляция достигает достаточно высокого уровня, это вызывает панику, ведущую к гиперинфляции, при которой семейные хозяйства и фирмы лихорадочно обращают быстро теряющие свою ценность деньги в товары и «твердую» валюту.

Крах рубля-в августе 1998 года сделал взрыв инфляции неизбежным. Что касается спроса, то искупление вины радикал-реформаторами выразилось в их новой готовности - для того, чтобы устранить задержки с выплатой жалований и пенсий - обратиться к расходованию бюджетных средств, ведущему к дефициту государственного бюджета. Фактором ошеломляющего повышения цен явилось то, что девальвация означала автоматическое повышение цен на импорт. Ограничения на предложение возросли потому, что большинство банков, технически неплатежеспособных, заморозило большую часть депозитов; многие предприятия были вынуждены сократить производство так как они не могли закупать необходимые ресурсы.

Государственные финансы были отброшены еще дальше от баланса потому, что государственный долг, пересчитанный из твердой валюты, был увеличен. Так как многие российские банки внезапно были объявлены неплатежеспособными из-за пассивов выраженных в твердой валюте, государство было вынуждено снова выручать их из беды, чтобы сохранить хоть что-то еще действуюшее в платежной системе нации. Таким образом, при отсутствии колоссальных займов с Запада, стал неизбежен сеньораж.

Макроэкономическая повестка дня

Основное макроэкономическое требование заключается в обеспечении адекват-, ного совокупного спроса на отечественное производство без создания порочного круга фискальной безответственности и вечно растущей инфляции. Для этих целей, может быть, и стоит произвести умеренное количество непрофинансированных, образующих дефицит расходов, пока российская рыночная система находится в младенческом возрасте. С инфляцией при слабом спросе дальнейшие сокращения государственных расходов справятся быстрее, чем проявится депрессивное воздействие такой контрпродуктивной политики на экономику. Более того, необходимо, чтобы государственные расходы отвечали основньм социальным нуждам и создавали благоприятную институциональную среду. (Разумеется, также решающим будет обуздание коррупционного распыления государственных фондов и нормализация сбора налогов).

В конечном счете, капиталовложения -это ключ к восстановлению и росту. Во всех современных экономиках, особенно в периоды вялого спроса, ответственные правительства производят государственные капиталовложения и поощряют частные инвестиции. Такие проекты прямо увеличивают занятость и имеют мультиплицирующее воздействие на совокупный спрос. Они также повышают способность конкурировать с импортом и обеспечивают меры со стороны спроса по борьбе с инфляцией.

Пока не достигнут самоподдерживающийся рост, маловероятно, что частные инвестиции будут значительными, даже при государственной поддержке. В этих обстоятельствах государственные инвестиции крайне необходимы. Следовало бы реализовать разнообразные проекты, каждый из которых был бы выбран по своим достоинствам с точки зрения социальных нужд, экономических выгод и политической осуществимости. Например, могла бы быть развернута программа государственных капитальных вложений для передислокации горняков из угольных шахт на строительство дорожной инфраструктуры, необходимой для быстрой доставки на рынок сельскохозяйственной продукции.

Наилучшим стимулом развития является растущая экономика. Однако для разворачивания долгосрочных горизонтов, требующихся для производственных капиталовложений, особенно важна соответствующая институциональная структура.

Институциональная структура

Неоклассическая парадигма, будучи внеисторической и индивидуалистической, концентрирует внимание на индивидуальной оптимизации. Поэтому, она затеняет существенный фактор, который в преуспевающей современной экономике рассматривается как нечто само собой разумеющееся. Для того, чтобы направлять поиск личных интересов в продуктивное русло, а не в хищническую деятельность (или стрижку купонов), нужна подходящая институциональная структура. Будучи многоаспектной и четко не фиксируемой, функциональная институциональная среда отнимает и время, и ресурсы для своего развития. Появление норм, согласующихся с полной жизни рыночной системой, представляется даже более важным, чем усиление соответствующего регулирования (North, 1990 и 1994).

Институциональные структуры, которые позволили быстро расти западным экономикам, эволюционировали в течение нескольких веков. В России, где частное предпринимательство запрещалось в течение семидесяти лет, централизованный механизм общественного строя и экономической координации был разобран без предварительной постройки новой совокупности институтов для поддержки и помощи рынку. Приватизации передала государственные предприятия и общественное имущество новому слою населения, который может быть охарактеризован как ориентированный скорее на воровство, нежели на инвестиции (Handelman, 1997; Sergeyev 1998). Имеются свидетельства тому, что коррумпированные группировки, часто по тайному сговору ограничивающие право государства распоряжаться имуществом и индифферентные к криминальному насилию, сейчас контролируют прибыльные монополии и минеральные ресурсы. По заведенному порядку, честные менеджеры и владельцы предприятий подвергаются угрозам и насильственным действиям со стороны криминальных организаций, добивающихся дани или ликвидирующих рыночных конкурентов.

Многонациональные корпорации -главный институциональный признак современной экономики - доминируют в мировой торговле и уже проложили дорожки в бывшем советском блоке. Дабы не слабеть, Россия будет вынуждена развивать организационные структуры подобного рода (Amsden, 1994). Формирование таких организаций без создания «крыш» и дальнейшей раздачи «своим» людям и родственникам государственного имущества крайне маловероятно. Развитие конкурентоспособных российских многонациональных корпораций зависит также от притока иностранных экспертов и капитала, и, следовательно, государству важно предпринять действия для поощрения зарубежного стратегического партнерства.

Только государство может поддерживать общественный порядок, определять и защищать права собственности и навязывать соглашения. Кроме этого, решающее значение для минимизации коррупции, равно как и для предотвращения деструктивного вмешательства государства в дела рынка, имеет система сдерживающих и уравновешивающих сил. Также жизненно важно создавать такое институциональное окружение, которое было бы благоприятным для появления новых частных предприятий, для экономического динамизма, связанного в первую очередь с переходом к новым объектам предпринимательства (Komai, 1993). Требуют совершенствования нормы бухгалтерского учета и аудита, что необходимо для привлечения инвестиционных фондов. Для развития финансов и ускорения процесса перераспределения ресурсов также важны процедуры банкротства. Действенная система налогообложения особенно необходима не только для поддержания стабильности валюты, но также для того, чтобы государство могло выполнять свои обязательства.

В минувшие времена советские министерства осуществляли надзор и финансировали капитальные вложения. В высокоразвитых рыночных экономиках эти функции выполняет множество независимых организаций. Наиболее важными из них являются банки и другие финансовые посредники, которые требуют строгого бухгалтерского учета, точных сведений о ведении дел и независимого аудита. Кроме этого, правовая система и налоговые службы должны быть наготове для судебного преследования в случаях должностных злоупотреблений со стороны управленцев. Менеджерам следует быть готовыми к тому, что они могут быть уволены либо советом директоров, либо при переходе фирмы к другим владельцам. Таким образом, особенно необходимы институциональные требования государственного надзора за стандартами корпоративного управления, включая требования открытости информации. Учитывая пороки проведенной приватизации, гарантии права голоса акционеров могли бы облегчить передачу контроля законопослушным и компетентным собственникам (Blasi, 1997).

Для сделок, осуществляемых на рынке, требуется по меньшей мере минимальный уровень доверия - особенно важного, хотя и неосязаемого ингредиента функционирования экономики. Быстрое формирование не подчиняющейся законам рыночной системы не создало для этого благоприятной среды. Для поддержания атмосферы доверия необходимо государственное регулирование и надзор, предотвращающие фальсификации и мошенничество и содействующие достоверной информации.

Особенно важным для экономического роста является то, что до тех пор, пока не произойдет эффективная реформа банковского дела или не будет осуществляться прямое правительственное кредитование, инвестиции в реальный сектор будут задавлены (Caprio, 1994).

Простая эмпирическая модель

Российская экономика разделяется на четыре сферы:
(1) Сфера Один включает большую часть промышленности и сельского хозяйства.
(2) Сфера Два охватывает минеральные богатства России.
(3) Сфера Три распространяется на общественные (государственные) услуги и экономическую инфраструктуру.
(4) Сфера Четыре составлена из малого бизнеса и других частных предприятий, не входящих в первые три сферы.

Четырехсферная модель отражает легко схватываемый образ текущих экономических реальностей. В отличие от ортодоксальной экономической парадигмы эта модель помогает выдвинуть на передний план обязательства государства. Она делает ясным, что, за возможным исключением Сферы Четыре, текущая обстановка в России оправдывает широкое вмешательство государства в экономику, однако только теми методами, которые не подавляют рыночные операции.

Сфера Один: промышленность и сельское хозяйство

Сфера Один - крупнейшая из всех четырех. Она включает сельское хозяйство и промышленность (кроме предприятий общественного пользования и добычи минеральных ресурсов) и охватывает около двух пятых общей численности рабочей силы. С 1992 года ее продукция упала более чем на 50 процентов. Таким образом, Россия сегодня - это в значительной степени экономически депрессивные поселения, застроенные колоссальными устаревшими предприятиями. Массовые сокращения оборонных затрат и внезапное раскрытие внутренних рынков для иностранной конкуренции произвело опустошительное воздействие. Произошел и в высокой степени неблагоприятный сдвиг соответствующих цен, включая крутой скачок энергетических затрат. Производителям мешали работать бедная транспортная инфраструктура и недостаток маркетинговых способностей. Многие предприятия были чрезвычайно перегружены персоналом и отягощены социальными расходами, полученными в наследство от старой системы фабричного патернализма. Часть выживших предприятий осталась на плаву при помощи субсидий ad hoc, централизованных банковских кредитов и утверждения практики просрочек уплаты налогов и выплат своим работникам и поставщикам. Все большее и большее распространение стали получать бартер и уклонение от налогов. Приватизация, потрясшая неподготовленных менеджеров, и способствовавшая проникновению мафии, редко приводила к необходимым долгосрочным капитальным вложениям (Sergeyev, 1998).

Добыча угля, в отличие от других отраслей промышленности, добывающих минеральные ресурсы, включена в Сферу Один потому, что для нации она являет собой скорее минус, нежели плюс. Большинство из миллиона рабочих этой отрасли, многие предприятия которой находятся у Полярного Круга, заняты на шахтах, которые никогда не будут рентабельными из-за истощения наиболее доступных запасов и увеличения железнодорожных тарифов.

Для Сферы Один характерны сильно пониженный спрос и устаревшее, изношенное оборудование, что снижает производительность.

Сфера Два: минеральные богатства

Россия богато обеспечена природными ресурсами, куда входят безбрежные запасы энергии, ценные дорогостоящие минералы и металлы, такие как золото и алмазы. Сфера Два состоит из предприятий, которые добывают, перерабатывают и продают эти богатства.

В стремительном движении к системе свободного рынка большинство минеральных богатств нации было квази-легально приватизировано при помощи нечестных аукционов, связанных с программами льготного акционирования (Blasi и др., 1997). Это стало первоосновой богатства новых «олигархов», которые использовали это богатство для получения политического влияния и контроля за средствами массовой информации, чтобы гарантировать продолжение своего контроля над богатствами нации. Западные (но не российские) СМИ приписывали и затруднения премьер-министра Кириенко, и в конце концов его смещение действиям олигархов, которые не одобряли политические перемены, сокращающие их контроль над национальными минеральными богатствами.

До середины восьмидесятых годов нефть являлась наиболее ценным естественным ресурсом России, но к 1990 году природный газ затмил ее по важности (Dienes, 1994). При крутом падении капиталовложений в 1990-х годах производство постоянно снижалось, в то время как оборудование и трубопроводы быстро ветшали (Bater, 1996). Несмотря на последнее понижение цен на нефть, у иностранных компаний сохранилось стремление предоставлять технологии и финансирование, но российская промышленность, ставшая подозрительной, в опасении потери контроля, и парламент, боящийся проиграть Западу в поддавки, более не расположены способствовать взаимному партнерству.

Сравнительно ограниченные масштабы приватизации промышленности по добыче природного газа, возможно, содействовали осуществлению там капиталовложений. Чтобы минимизировать дезинтеграцию, государственное министерство целиком было превращено в одну гигантскую фирму «Газпром», по некоторым оценкам, обладающую крупнейшими в мире активами. Кроме этого, государство оставило в своей собственности доминирующую долю акций, хотя в первые годы переходного периода оно в целом оставалось пассивным.

Ренационализация могла бы быть целесообразной как первый шаг к благоразумной приватизации, в ходе которой доля государства постепенно сокращается. В любом случае прямое наблюдение за доходами предприятий Сферы Два необходимо для обеспечения полного налогообложения. Гавриленков (Gavrilenkov, 1995), который исследовал различия между тем, что производители сообщают о своих ценах продаж и что предприятия-потребители сообщают о своих затратах на топливо (скорректированных с учетом транспортных издержек, задолженности и налога с оборота), сделал вывод, что доход, составлявший значительный процент к ВВП, исчезал ежегодно в «черной дыре».

Сфера Три: коммунальные отрасли

Сфера Три охватывает общественные услуги, оказываемые государственными и в некоторых важных случаях частными предприятиями. Гарантии адекватного предоставления этих услуг несет государство. Широкий государственный надзор над предоставляемыми частным образом услугами особенно важен на стадии формирования современной рыночной экономики. В целом Сфера Три насчитывает около одной трети общей численности занятых.

Потенциал российской экономики зависит от надежного предоставления инфраструктурных услуг по низким ценам. Растянувшаяся на одиннадцать временных поясов Россия особенно зависима от транспортной и коммуникационной инфраструктуры. Из-за национальных торговых потоков федеральный надзор и координация особенно важны, хотя и трудны для установления. В России энергия, вода и канализация обычно остаются в государственной собственности, как правило, у муниципальных и региональных управлений. Бизнес, предоставляющий основные услуги, может запрашивать высокие цены при низком качестве обслуживания до тех пор пока не усилится конкуренция, либо не повысится эффективность управления.

Банки и другие финансовые институты - также часть экономической инфраструктуры. Жизнеспособность всей финансовой системы зависит от надзора и поддержки со стороны центрального банка. Прямое регулирование необходимо не только для привлечения депозитов, но также и для содействия направлению частных сбережений в капитальные вложения. До сих пор российские банки терпели неудачу в деле осуществления крупного финансирования для реструктуризации и роста.

К другим отраслям общественных услуг, воздействующим на жизнеспособность экономики и являющихся базовыми для качества жизни,относятся здравоохранение и образование, а также государственная безопасность, судебная система, охрана окружающей среды. Все эти сферы деятельности уже испытали на себе крупные сокращения финансирования.

Сильнейшим ударом по реформам стал демонтаж системы социальной защиты, которая включала не только гарантированную занятость и обеспечение жильем, но и всеобщее бесплатное здравоохранение, попечение о детях и образование. Кроме этого, побочным, но преднамеренным продуктом приватизации стало сокращение социального обслуживания, которое раньше осуществляли предприятия (Standing, 1996). Ожидалось, что снятие этих обязанностей увеличит трудовую мобильность и сделает предприятия более привлекательными для внешних инвесторов (Boyko & Shleifer, 1995; Lazear & Rosen, 1995). Для установки «спасательной сетки», заместившей предшествующую всеохватную систему социальной поддержки, было сделано мало. Рынок эту брешь не заполнил.

Сфера Четыре: малый бизнес

Сфера Четыре определяется как остаточная категория, покрывающая все виды деятельности, не вошедшие в другие сферы. Она состоит преимущественно из малого бизнеса в сфере услуг и насчитывает около одной четвертой общего числа занятых. Бизнес в Сфере Четыре обычно сталкивается с конкуренцией, и таким образом, в соответствии с моделью конкурентного равновесия, роль государства здесь более ограниченна, чем в других сферах.

Начиная с 1991 года, частные предприятия весьма споро стартовали в секторе услуг крупных городов. В 1992 и 1993 годах много тысяч маленьких предприятий розничной торговли ускоренным образом превратились в частные фирмы, но после 1993 года формирование нового бизнеса замедлилось.

Распространение Сферы Четыре запаздывало из-за пробелов в регулирующем законодательстве (Intriligator, 1997). Ныне считается само собой разумеющимся, что частный бизнес требует «крыши», а это влечет за собой тайный сговор мафии с государственными чиновниками. Деятельность мафии включает и вымогательство, и запугивание конкурентов, равно как подкуп и насилие над налоговыми администраторами и другими государственными служащими. По существу дань, выплачиваемая мафии, заменяет собой государственное налогообложение .

Предприниматели, напуганные мафиозными посягательствами, не склонны производить долгосрочные капиталовложения. Соучастие в этих преступлениях милиции, равно как повсеместно распространенное уклонение от налогов, отбивает охоту у бизнеса искать защиты у государства.

Жилищная реформа показательна в плане размышлений о пределах сокращения государственного контроля с целью расширения границ частного предпринимательства. Несмотря на массовую приватизацию квартир, их эксплуатация и ремонт пока еще проводится множеством муниципальных управлений. Планировавшееся устранение государственной ответственности за жилищное хозяйство, включая обслуживание, важно по бюджетным причинам, хотя если оно не будет компенсировано другой социальной поддержкой, это может обострить проблему бедности (Struyk, 1996). В любом случае устранение государства от ответственности за жилищное хозяйство стимулировало бы рост легитимного малого бизнеса, но это могло бы вместо положительного результата привести к усилению мафиозного контроля над этим сектором пока государство не станет действовать более решительно в деле обуздания организованной преступности (Anderson, 1995).

Четыре вопроса

Есть четыре кардинальных вопроса -каждый к соответствующей сфере. Ответы на них определят будущее российской экономики.

(1) Обратим ли индустриальный коллапс? Острый кризис в промышленном и сельскохозяйственном секторах требует вмешательства государства, но только в демократической форме. До тех пор, пока государство не проведет реструктуризацию, продолжающаяся государственная поддержка может послужить только отсрочке дальнейшего сокращения деловой активности при продолжении коррупционного разбазаривания общественных фондов.

(2) Кто будет получать выгоду от изобильных минеральных богатств России? Чтобы завладеть экономической рентой от нефти, природного газа и других естественных ресурсов и использовать ее на благо нации в целом, требуется решительное усиление государственного контроля в этой области.

(3) Будут ли удовлетворяться важнейшие общественные потребности? Оживление инфраструктурных отраслей и ограничение криминальной деятельности - неотъемлемые элементы создания здоровой экономической окружающей среды для всех сфер. Государству особенно важно регулировать и обеспечивать функционирование банковской системы, с тем чтобы нация имела оперативную систему платежей и механизмы вложения реальных инвестиций.

(4) Будет ли новый бизнес преуспевающим? Как и в других сферах для этого равно жизненно важными являются и подчиняющаяся законам экономическая среда, и функциональные рыночные институты, и благоприятные макроэкономические условия.

Улучшения в одной сфере выгодно скажутся и в других. Например, государственный контроль в Сфере Два необходим для получения ресурсов для поддержки Сферы Три. При отсутствии надлежащих ресурсов для Сферы Три, получающие нищенскую зарплату или вовсе не получающие ее государственные служащие легко идут на обман за взятки, что маловероятно при осуществлении эффективного контроля за Сферой Два. Чтобы разбить этот порочный круг, крайне важно эффективное управление в каждой сфере.

Потенциально российские минеральные богатства могли бы обеспечить государство надлежащими ресурсами дабы провести необходимые мероприятия в других сферах экономики.

Заключение

Если взглянуть упрощенно, на свете есть только две экономические системы. При командной системе «видимая рука» государства контролирует экономику; при рыночной системе всем заведует «невидимая рука». Таким образом, радикалы свободного рынка пытаются ампутировать видимую руку государства так, чтобы ее место заняла невидимая рука рынка. Но невидимая рука не может сделать все сама. Для достижения непрерывного процветания, сочетаемого со стабильной демократией, государство и рынок должны действовать в согласованном режиме.

Во всех рыночных экономиках государство несет ответственность за установление институциональных структур, которые позволяют подчиняющимся закону (и платящим налоги) частным предприятиям конкурировать и процветать. В течение переходного периода государство должно принять на себя особые обязательства по созданию и пополнению составных компонентов рыночной системы (цены, конкуренция и максимизация прибыли). Несоответствия между существующей российской экономической системой и динамичной рыночной системой следовало бы сокращать постепенно и осмотрительно, так чтобы чрезмерно широкие трещины на этом пути не привели к' системному распаду. Во всех сферах, кроме четвертой (конкурентоспособный малый бизнес), широкое вмешательство государства неизбежно: для улаживания ситуаций, когда неудачи предприятий создают угрозу экономической основе общества; для гарантированного взимания экономической ренты с минеральных богатств нации; для того, чтобы инфраструктурные и социальные услуги были повсеместно доступны или предоставлялись в частное пользование по приемлемым ценам. Реструктурирование и рост требуют устойчивой доброкачественной макроэкономической обстановки, включая благоразумное посредничество между отечественной и мировой экономиками. Сдерживание инфляции не должно приводить к такой крайности как удушение спроса на отечественную продукцию.

Сегодня надлежащий баланс между государством и рынком - это почти повсеместная проблема. Особенно дискуссионной является роль государства в посредничестве между отечественной и мировой экономикой. Многие рекомендации, сделанные здесь для России, могут быть применимы также и к другим странам в их усилиях по созданию процветающих и справедливых рыночных систем.

Перев. А.В.Летенко

ЛИТЕРАТУРА

Amsden E., Kochanowicz J. and Taylor L. 1994. The Market Meets its Match: Restructuring the Economies of Eastern Europe. Cambridge: Harvard University Press.
Anderson A., 1995. The Red Mafia: The Legacy of Communism. In Edward P. Lazear, ed., Economic Transition in Eastern Europe and Russia: Realities of Reform. Stanford, С A: Hoover.
BardhanP.K. and Roemer J.E., eds. 1993. Market Socialism: The Current Debate. New York: Oxford University Press.
Bater J.H. 1996. Russia and the Post-Soviet Scene: A Geographical Perspective. New York: Wiley.
Blast J.R., Kroumova M. and Kruse D. 1997. Kremlin Capitalism: The Privatization of the Russian Economy. Ithaca and London: Cornell University Press.
Boycko M., Shleifer A. and Vishny R., 1995. Privatizing Russia. Cambridge: MIT Press.
Brus W. and Laski K., 1989. From Marx to the Market: Socialism in Search of an Economic System. Oxford: Clarendon Press.
Caprio G. Jr., 1994. Banking on Financial Reform? A Case of Sensitive Dependence on Initial Conditions. Pp. 49-63 In Gerard Caprio, Jr., Atiyas I. and Hanson J.A., eds. Financial Reform: Theory and Experience. New York: Cambridge University Press.
Dienes L, Dobosi I. and Radetzki M., 1994. Energy and Economic Reform in the Former Soviet Union: Implications for Production, Consumption and Exports, and for the International Energy Markets. New York: St. Martin's Press.
Gavrilenkov E., 1995. Macroeconomic Stabilization and "Black Holes" in the Russian Economy. // Hitotsubashi Journal of Economics, 36 (2)
Handelman S., 1997. Comrade Criminal: Russia's New Mafia. New Haven: Yale University Press.
Intriligator M., 1997. The Role of Institutions in the Transition to a Market Economy. In Tarmo Haavisto, ed., The Transition to a Market Economy:
Transformation and Reform in the Baltic States. Brookfield, VT: Edward Elgar.
Kornai J., 1993. Market Socialism Revisited. In Bardhan and Reomer (1993).
Lazear E.P. and Rosen S., 1995. Publicly Provided Goods and Services in a Transition Economy. In Edward P. Lazear, ed., Economic Transition in Eastern Europe and Russia: Realities of Reform. Stanford, CA: Hoover.
MurrellR, 1993. What is Shock Therapy? What Did it Do in Poland and Russia? //Post-Soviet Affairs 9(2),
North D.C., 1990. Institutions, Institutional Change, and Economic Performance. New York: Cambridge University Press.
North D.C., 1994. Economic Performance Though Time. //American Economic Review, 84(3)
Sergeyev V.M., 1998. The Wild East: Crime and Lawlessness in Post- Communist Russia. Armonk, NY: M.E. Sharpe.
Standing G., 1996. Russian Unemployment and Enterprise Restructuring: Reviving Dead Souls. New York: St. Martin's Press.
Struyk R., 1996. The Long Road to the Market. In R. Stuyk (Ed) Economic Restructuring of the Former Soviet Bloc: The Case of Housing. Washington D.C.: The Urban Institute.


По теме:
— Алек Ноув "Какой должна быть экономическая теория переходного периода?"
— В.М. Полтерович "Кризис экономической теории"
— Жак Сапир "Империализм экономической науки"
— М. Интрилигейтор "Российская экономика: все еще нуждается в структурных реформах"
— Джозеф Стиглиц, Дэвид Эллерман "Макро и микроэкономические стратегии для России"
— Джеймс Тобин, лауреат Нобелевской премии по экономике "Вызовы и возможности"