РАЗДЕЛЫ


ПАРТНЕРЫ





Л.М. Млечин. «Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция»

Но правда и другое: сброшенный Горбачевым с высокой должности, растоптанный и отвергнутый, лишенный многих привилегий Борис Николаевич действительно посмотрел на жизнь высокого начальства иными глазами. Горе многому учит. Когда идешь на подъем, оглядываться вокруг и относиться к окружающему критически чрезвычайно трудно. Поток увлекает, засасывает, испытываешь удовольствие от этого. А вот когда выпадаешь из потока, оказываешься на берегу или даже на дне, тут многое открывается, личные переживания подталкивают к критическому анализу. И Ельцин произносил слова, которые в тот момент, вероятно, соответствовали настроениям опального политика:

«Пока мы живем так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее черной икрой, не могу мчаться на машине, минуя светофоры и шарахающиеся автомобили, не могу глотать импортные суперлекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребенка. Потому что стыдно».

Ни до, ни после Ельцин не отказывался от привилегий, связанных с высоким постом, принимал их как должное и оделял ими своих приближенных. Но ему открылась несправедливость советской системы, когда человеку на высокой должности положено все, а человеку без должности — ничего. И когда судьба зависит не от знаний, умения, опыта и таланта, а единственно от воли высшего вождя. Два чувства отныне стали руководить Ельциным — желание вернуть утерянные власть и положение, расквитаться с обидчиками и стремление изменить несправедливую систему.

1990 год начался с демонстраций в Москве в поддержку демократии и реформ. Полмиллиона горняков бастовали. Союзное правительство раздавало обещания, но исполнить их было не в состоянии. В Кузбасс приехал Борис Ельцин. На него размах шахтерского движения тоже произвел впечатление. Он сказал:

— Нужны срочные меры. Иначе нас люди поднимут на вилы.

В начале 1990 года в окружении Ельцина обсуждалась дальнейшая стратегия. В союзном Верховном Совете соотношение сил не в пользу реформистов. На весну были намечены выборы в местные органы власти. Почему бы не попытаться взять власть на местах и не начать в масштабе республики, области, города делать то, на что не способны Горбачев и союзное правительство?

Избираться в Верховный Совет РСФСР Ельцин решил от родного Свердловска. Его, разумеется, выбрали бы и в Москве. Но на союзных выборах за него проголосовало девяносто процентов избирателей. Если бы он на республиканских выборах получил восемьдесят процентов, возникло бы ощущение поражения. Расчет оказался верным: в его округе в Свердловске, где баллотировалось одиннадцать кандидатов, за Ельцина проголосовало девяносто пять процентов избирателей, даже больше, чем годом раньше в Москве.

Во главе России

Ельцин и его окружение сами были потрясены итогами выборов: каждый третий российский депутат победил под демократическими лозунгами. В Верховный Совет СССР Ельцин пришел одиночкой. В российском Верховном Совете у него уже была своя армия.

16 мая 1990 года открылся первый Съезд народных депутатов РСФСР. Борис Николаевич предложил проект декларации о суверенитете России:

— Россия должна как суверенное государство самостоятельно заключать договора и соглашения с другими государствами по экономическому, научно-техническому, культурному сотрудничеству, по торговым сделкам…

Стало ясно, что новый российский парламент, если его возглавит Борис Николаевич, встанет в оппозицию к союзной власти. В ЦК забеспокоились: надо помешать его избранию председателем Верховного Совета. Горбачев долго не мог решить, кого выдвинуть против Ельцина.

Известные в стране Рыжков, Лукьянов, Бакатин наотрез отказались баллотироваться на этот пост. Михаил Сергеевич принужден был выбирать между профессиональными аппаратчиками — Александром Владимировичем Власовым, главой российского правительства, и краснодарским первым секретарем Иваном Кузьмичом Полозковым, лидером создаваемой тогда компартии РСФСР.

24 мая начались выборы председателя Верховного Совета РСФСР. Депутаты заседали во Дворце съездов, а вокруг бушевал народ, требуя избрания Ельцина. Горбачев приехал и выступил перед депутатами с жесткой речью против идеи Ельцина о суверенитете России. Это только укрепило позиции Бориса Николаевича.

Голосование шло «за» и «против» Ельцина. Личность его соперника такого уж серьезного значения не имела. Один вызывал чуть больше симпатий, другой чуть меньше. Все понимали, что если Борис Николаевич возглавит Верховный Совет России, то начнутся какие-то перемены, хотя никто не знал, какие именно. Изберут другого, все останется как прежде или станет еще хуже.

Ход голосования транслировался по радио, и многие люди, не особенно симпатизировавшие Ельцину и трезво оценивавшие его достоинства и недостатки, тем не менее ловили себя на том, что желают ему победы. Общество страстно жаждало перемен, и Ельцин был их символом.

Он еще тогда ездил на своем «Москвиче». Вышел после очередного заседания, вспоминал Лев Суханов, сел в машину:

«Улыбается, вроде бы как ничем не озабочен. Но я-то знаю цену этой улыбки. Напряжение, кажется, сейчас разорвет ему грудь. Сдерживается из последних сил… Когда мы немного отъехали, он как жахнет кулаком по передней панели…

Я уж думал — машина развалится… У-ух-х… Смотрю, слезинка по щеке шефа покатилась — слава богу, разрядка произошла… Приехали к нему домой, стали его все успокаивать, говорить, что вся Россия звонит в Москву, люди ждут и верят в победу…»

29 мая 1990 года Ельцин был избран председателем Верховного Совета РСФСР (535 голосов «за», 502 — «против»). Принимая поздравления, сказал депутатам:

— Я не даю клятвы, но я твердо обещаю вам во имя России, во имя людей и народов, которые живут на ее территории, во имя нашего с вами единства не жалеть ничего — ни здоровья, ни времени, работать столько, сколько понадобится для того, чтобы нам выйти из кризисного состояния и все-таки вывести Россию к лучшим временам…

1 июня Ельцин и его помощник Лев Суханов принялись осваивать новые апартаменты и новую работу. Простодушный Суханов не выдержал:

— Смотрите, Борис Николаевич, какой кабинет отхватили!

Ельцин думал о другом: «Ну и что дальше? Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили».

— Какой хомут, — сказал Суханов, — вы себе, Борис Николаевич, повесили на шею. Хватит ли сил?

— Должно хватить, — отвечает он. — Хотя, чтобы вывести Россию из этого состояния, может и десяти жизней не хватить.

Ельцин даже и не предполагал, что его прогноз окажется таким точным.

12 июня 1990 года утром на первом Съезде народных депутатов поименным голосованием приняли Декларацию о государственном суверенитете Российской Федерации. Декларация предусматривала приоритет республиканских законов над союзными. «За» высказались 907 депутатов, «против» — всего 13, воздержались — 9. Принятие декларации сочли настолько важным событием, что 12 июня объявили праздничным днем. Сегодня мало кто может объяснить, что это за праздник.

В декларации о государственном суверенитете не говорилось ни слова о выходе из состава СССР. Но в пятой статье провозглашалось верховенство российских законов над общесоюзными. И этот принцип все поддержали.

<<   [1] ... [75] [76] [77] [78] [79] [80] [81] [82] [83] [84] [85] [86] ...  [115]  >> 

РЕКЛАМА


РЕКОМЕНДУЕМ
 

Российские реформы в цифрах и фактах

С.Меньшиков
- статьи по экономике России

Монитор реформы науки -
совместный проект Scientific.ru и Researcher-at.ru



 

Главная | Статьи западных экономистов | Статьи отечественных экономистов | Обращения к правительствам РФ | Джозеф Стиглиц | Отчет Счетной палаты о приватизации | Зарубежный опыт
Природная рента | Статьи в СМИ | Разное | Гостевая | Почта | Ссылки | Наши баннеры | Шутки
    Яндекс.Метрика

Copyright © RusRef 2002-2024. Копирование материалов сайта запрещено